Был у меня подзащитный по статье 228 УК РФ. Чуть старше меня молодой человек с творческой работой. Как-то поехал он забирать закладку, забрал – и направился домой, в обратный путь на машине, будучи слегка в измененном состоянии сознания. Когда его остановили гаишники на встречке Каширки и спросили, нет ли у тебя, мил человек, чего-нибудь запрещенного с собой, он с радостью ответил:
«Да, вон в бардачке лежит!»
Приняли его – и под домашний арест. Он умудрился из-под домашнего ареста удрать и натворить еще дел. Поймали и закрыли.
Мама очень волновалась, когда ее сын, аки Маззи, периодически варивший суп из всех часов, которые можно было найти в доме, вдруг откусил сокамернику средний палец, обидевшись на неприличный жест в его сторону.
Печальная история непутевого сына, перебивавшего в кошмарном бреду абстиненции даже судью при зачитывании приговора, остается его личной печальной историей. Он отсидит, хотя и ниже низшего, стараниями вашего покорного корреспондента, и, дай Бог, не вернется к прежней жизни. Печальная же история мамы подзащитного заслуживает отдельного упоминания.
Мамы чаще всего своих чад очень любят, и говорят о них даже зачастую не как о «сыне» или «дочери», а как о «ребенке». Даже если этому ребенку уже под сорок. Мамы волнуются, они названивают адвокату, просят помочь связаться с их «ребенком» в СИЗО и организовать ему передачу.
В течение практики я неоднократно сталкивался с грубой и даже агрессивной реакцией адвокатов на такие просьбы и звонки близких родственников подзащитных. Понятно, что с годами грубеешь и становишься более черствым, а время – деньги. Но, коллеги, господа адвокаты! Старайтесь все же быть чуточку добрее.
В конечном итоге, ваш «клиент», в первую очередь является подзащитным.
И даже в корне этого слова заложен смысл нашей непростой работы.
Всегда ваш,
Адвокат Лавренов
